Е.П. Блаватская. "Почему я не вернусь в Индию"

[Надежда Лебедева]

Почему я не вернусь в Индию

Моим братьям в Арьяварте,

В апреле 1890 минуло 5 лет, как я покинула Индию.

Великая доброта была явлена мне многими моими индийскими братьями, с тех пор как я уехала, особенно в этом (1890) году, когда я была сильно больна, почти при смерти, и получила несколько писем от индийских братьев с сочувствиями и заверениями, что они не забыли ту, кому Индия и индусы стали дороже и роднее, чем ее собственная страна.

И потому моя обязанность – объяснить, почему я не возвращаюсь в Индию и высказать мое мнение относительно новой страницы истории Теософского Общества и о моем официальном пребывании на посту главы теософического движения в Европе. Не только из-за плохого здоровья я не возвращаюсь в Индию. Те, кто спасли меня от смерти в Адьяре и дважды после, легко могли бы сохранить мою жизнь там. Есть намного более серьезная причина. Образ действия, прослеженный мною здесь, показал, что среди англичан и американцев я найду то, что до сих пор безуспешно искала в Индии.

В Европе и Америке в течение последних трех лет я встретилась с сотнями мужчин и женщин, имеющих смелость, чтобы признать реальность существования Учителей, идущих Их путем и работающих на Теософию по указаниям, данным через мою скромную персону.

С другой стороны, в Индии после моего отъезда уменьшился истинный дух преданности Учителям, и мужество открыто признать Их сошло на нет. В самом Адьяре усилилась борьба, бушевали конфликты между членами; непонятная и совершенно незаслуженная неприязнь – почти ненависть – была продемонстрирована по отношению ко мне несколькими сотрудниками.

Позвольте мне сказать сразу, чтобы быть правильно понятой, что я никого не обвиняю. Я прекрасно понимаю, что своей работой я активизирую силы Кали-Юги, которые пытаются воспрепятствовать деятельности теософского движения, чтобы в итоге его разрушить. Я не рассматриваю тех, кто один за другим стали моими врагами - и это без всякой вины с моей стороны, я могла бы относиться к ним иначе, будь это не так.

Одним из главных факторов в пробуждении Арьяварты, который был частью работы Теософического Общества, было совершенство Учителей. Но вследствие желаний, суждений, ограничений и привилегий, связанных с Их именами и личностями, большинство неправильно трактовало возникновение негатива в отношении Них. Я находилась под наиболее торжественной клятвой, как залогом никогда не открыть истины никому, за исключением тех, кого, как Дамодара, наконец, Они отобрали и призвали. Все, что мне разрешили показать, было существование Великих Личностей; то, что некоторые из них были индусами; то, что они изучили, как никто другой, древнюю мудрость Гупты-Видья и приобрели все сиддхи физической природы; и также то, что я была чела одного из них. Однако в воображении некоторых индуистов самые дикие и нелепые фантазии вскоре возникли о Них. Их называют «Махатмы» и до сих пор некоторые слишком восторженные друзья умаляют Их своими странными нелепыми фантазиями; наши оппоненты, описывая Махатму как полного Дживанмукти, убеждали, что такой личности запрещено любое общение с людьми, живущими в миру. Они также утверждали, что в дни Кали-Юги вообще невозможно существование Махатм.

Несмотря на эти ранние неверные представления, идеи Учителей и вера в них уже принесли хорошие плоды в Индии. Главное желание Учителей состояло в том, чтобы сохранить истинный религиозный и философский дух древней Индии; защищать Древнюю Мудрость, содержавшуюся в «Даршанах» и «Упанишадах» в борьбе против систематических нападений миссионеров; и наконец вновь пробудить нравственный и патриотический дух в тех молодых людях, в ком это все почти исчезло вследствие высшего образования. Большая часть этого была достигнута и через Теософское общество, несмотря на его ошибки и недостатки.

Если бы не Теософия, имела ли бы Индия ее Тукарама Татью**, который делает сейчас нечто столь ценное, что никто в Индии не мог помыслить делать перед ним? Была бы даже возможность существования вашего политического конгресса без Теософского общества? Без Теософского Общества Индия никогда бы не задумалась вырвать из рук ученых, но бездуховных востоковедов обязанность возрождения, перевода и редактирования Священных книг Востока, популяризировать и продавать их гораздо дешевле, и в то же время в гораздо более правильной трактовке, чем это когда-либо было сделано в Оксфорде. Задумался ли бы наш уважаемый и преданный брат Тукарам Татью о подобной работе, если бы не вступил в Теософское Общество?

Самое важное из всего: по крайней мере один среди вас полностью извлек выгоду для себя; и если бы Общество ничего не дало Индии, но есть один будущий адепт (Дамодар), который сейчас имеет перспективу стать в один прекрасный день Махатмой, несмотря на Кали-Югу, одно это было бы подтверждением, что теософия не была основана в Нью-Йорке и напрасно пересажена в Индию.

Наконец, может ли один из трех сотен миллионов индусов дать в руки нам доказательства, что Теософия, Теософское Общество или даже моя скромная персона принесли хоть малейший вред стране или какому-то индусу, что учредители повинны в преподнесении пагубной доктрины или раздачи вредных советов – тогда и только тогда он может относиться ко мне как к преступнице в том, что я выдвинула идеал Учителей и основала Теософское Общество.

Да, мои добрые братья–индусы, которых мне никогда не забыть: только лишь имя Святых Учителей, всегда живущих в моих мыслях, что были однажды призваны мольбами ищущих Их благословения с одного конца Индии до другого – одно их имя способно мощно направить к совершенству вашу страну. И не полковнику Олькотту или мне вы чем-то обязаны, но поистине лишь тем, имена которых еще несколько лет назад стали обыденными для ваших уст.

Все происходящее складывалось таким образом, что пока я оставалась в Адьяре, дела там шли достаточно гладко. Это было так потому, что среди нас постоянно присутствовал один или другой Учитель, а их неусыпный контроль и наставления оберегали Теософическое Общество от реальных угроз. Но в 1884 году я, вместе с полковником Олькоттом, уехала по долгу службы в Европу, и за время нашего с ним отсутствия в Падре-Колумб «грянул гром». Из поездки я вернулась в ноябре месяце, и поняла, что дела в расположении обстоят плохо. За время нашего отсутствия с полковником Олькоттом, который сейчас находился в Бирме, врагам удалось посеять семена раздора в рядах членов общества ,и забегая вперед, скажу, что именно это послужило распадом Теософического Общества. Во время заговора Паттерсона-Куломба-Ходжсона, которые отличались трусостью и были авторитетными в рядах Теософов, Общество не поддалось на их провокацию и не разрушило свою целостность, что является главным доказательством его защищенности в тот период. Усомнившись в своей вере, малодушные члены Общества стали спрашивать: «Если Учителя на самом деле подлинные Махатмы, почему Они позволили произойти этим вещам, и почему они не использовали Свои возможности для того, чтобы предупредить возникновение того или иного заговора, будь он организован мужчиной или женщиной?». Все это объяснялось бесчисленное число раз, что никакой Адепт Правого Пути не станет вмешиваться в ход происходящих явлений и менять предначертанные судьбой, события. Даже самый величайший из йогов не в состоянии изменить исхода дел, предначертанного кармой, а если он попытается внести свои коррективы в происходящие события, то это сможет изменить их течение на короткий период времени, и даже в этом случае кармическая сила повернет все вспять с десятикратной силой, заставив прийти к предначертанному исходу событий, поскольку в этом заключается тайный закон Судьбы и Нидан. Даже самые величайшие события помогают духовному прогрессу. У каждого из нас есть все, чтобы заслужить Мокшу или Нирвану по своим собственным заслугам, а не потому, что Гуру или Дева помогут скрыть от нас наши недостатки. Нет никакой заслуги в том, чтобы пытаться стать подобным Дэве или Богу. Но для каждого впереди есть возможность обрести вечное счастье Мокши, и стать подобным Божеству по средствам своих личных усилий. Наказывать виновных - прерогатива Кармы, а не прямая обязанность любого Учителя. Но именно те ученики, которые действую согласно Их наставлениям, и стараются прожить жизнь достойно по их образу, никогда не останутся без Их поддержки, и всегда получат от Них необходимую благотворительную помощь, которая будет реальной или незримой. Это, конечно, сказано в адрес тех, кто еще не совсем утратил веру в Учителя; у тех, кто никогда не верил, или перестал верить в Них, свое мнение на это счет. Никто, таким образом, кроме них самих, не станет однажды проигравшим.

Что касается меня, то покажите мне такого человека, который посмеет критиковать мои действия, и утверждать, что я поступила бесчестно? Разве я когда-нибудь приняла бесплатный кусок хлеба хоть от одной живой души? Просила или брала я когда-либо деньги, несмотря на то, что мне неоднократно предлагали большие суммы? Те, кто несмотря на все эти факты моей невиновности, думают иначе, обязаны будут предъявить доказательства моего мнимого мошенничества. На сегодняшний день, даже те, кто клевещут на меня и являются представителями класса Падре или Общества психических исследований, не предоставили ни одного аргументированного довода моей виновности или нечестности.

Они обязаны будут объяснить, почему я, вместо того чтобы брать и зарабатывать деньги, отдавала Обществу каждый пенс, доставшийся мне честным путем, и предоставляла документальный отчет о проделанной работе. Почему я, в то же время, довела себя до крайней точки переутомления, от непрерывной и кропотливой работы из года в год, до тех пор, пока не подорвала свое здоровье. Если бы не помощь моего Учителя и его поддержка, я вряд ли бы сейчас была жива, и давно бы погибла от такой непрекращающейся трудовой, добровольной каторги.

Это абсурдная теория российского шпионажа все еще находит место в головах некоторых руководителей, но уже давно исчезла из мозгов и мыслей англо - индийцев.

Я хочу сказать, что если бы в тот критический для членов Общества, момент, его основные лидеры в Адьяре, индуисты и европейцы были крепки в своем единстве, и оставались убежденными в реальной силе своих Учителей, Теософия была бы прочна, как никогда раньше. И не один из вопросов страха и недоверия не поселился бы в ее рядах. Однако хитрое сплетение, расставленных для меня ловушек, независимо от моих правильных действий и ошибок, сыграли свою роль и привели к окончательному разрешению этого вопроса.

Когда наступил судный процесс, в расчет не были взяты храбрость и мужество нескольких европейцев и властей Адьяра, которые свято верили в своих Учителей. Несмотря на все мои протесты, они были отклонены, а меня выдворили из зала заседания. Врачи мне запретили сражаться за истину, ввиду моего слабого здоровья, несмотря на все мои доводы и протесты. И все же я выступила, и боролась бы за существование Теософии в Индии до своего последнего вздоха, если бы нашла единомышленников и заручилась их поддержкой. Но многим помешали юридические тяжбы и затянутые процессы, которых все так бояться. И из-за того, что мои друзья свято верили в мою неизлечимую болезнь, я не смогла остаться в Индии, потому что они боялись моей смерти на ее территории. Именно поэтому меня отправили в Европу, для лечения и для того, чтобы набраться сил и вернуться обратно, в мою любимую Арьяварту.

Сразу после моего отъезда начались интриги и поползли грязные слухи. Даже находясь в Неаполе, я узнала, что я начала медитировать и отправилась в Европу только для того, чтобы создать конкурентное Обществу объединение, и вместе с ним взорвать Адьяр! Над такими слухами я могла только посмеяться. Иногда до моих ушей доходили слухи, что из-за своей непокорности и непослушания меня оставили все Учителя. Естественно, ничего из этого не могло быть правдой, и не имело под собой доказательной базы. Тогда в мой адрес последовали обвинения в использовании галлюциногенных препаратов, которые применяли лже - Учителя, чтобы вызвать появление в своем сознании призрачных видений. В это же время другие сплетники утверждали, что настоящая Е.П. Блаватская была мертва – она, по их мнению, умерла от передозировки препаратом Кундалини. За эти слухи быстро ухватилась Дугпа-Чела, которая стала выдавать себя за настоящую Е.П. Блаватскую. Некоторые называли меня ведьмой и хитрой колдуньей, которая преследовала свои корыстные цели, и для этого играла роль филантропа и почитателя Индии, в то время как сама стремилась уничтожить всех тех, кто был в моем окружении. На самом же деле, когда мои враги не находили разумного объяснения определенному факту или «феномену», по их мнению, они приписывали мне сверхъестественные способности, которые были настолько велики, что я бы могла стать замечательным Учителем – независимо от участия других Учителей, или Махатм. Короче говоря, до момента в 1886 году, когда был опубликован Доклад Общества Психических исследований. Доклад и этот «мыльный пузырь» над нашими головами лопнул, следовала череда грязной клеветы и ложных обвинений, и каждый старался добавить в них что-нибудь от себя. Я не буду никого обвинять в этом и называть имен. Сейчас уже не имеет значения, кто начал эту ложь, и кто её подхватил и приумножил. Одно я знаю наверняка: все, за исключением полковника Олькотта, старались изгнать образ Учителя из своих мыслей и навсегда стереть Его дух и незримое присутствие в Адьяре. Все мыслимые и немыслимые обвинения в мой адрес, были связаны с этим святым именем, и я одна должна была нести всю ответственность за случившееся. Я получила письмо от Дамодара в 1886 году, в котором он сообщал мне, что влияние Учителей в Адьяре слабеет с каждым днем. Также он писал о том, что многие члены общества стали считать и называть Учителей «второсортными йогами», в то время как самые преданные члены братства оставались им верными и послушными, и даже боялись вслух произносить Их имена. В конце письма он просил меня приехать обратно, сказав, что Учителя были бы рады со мной повидаться, если конечно мое самочувствие улучшилось, и дорога не принесет мне вреда. Я тут же написала полковнику Олькотту, умоляя его разрешить мне вернуться в Адьяр, и что при необходимости я согласна жить в Пондишере, если мое присутствие в стенах общества нежелательно. На свое письмо я получила нелепый ответ, в котором было сказано, что перед своим возвращением я должна отправиться на Андаманские острова, в качестве российской шпионки. Как потом выяснил полковник Олькотт, это было абсолютным абсурдом и не соответствовало действительности. Это было простым способом удержать меня от возвращения в Адьяр, и показало во всех красках истинную неблагодарность тех людей, на службу которым я потратила всю свою жизнь и здоровье. Могу сказать больше, я как выяснила в последствие, Исполнительный Совет испугался, что в случае моей скорой кончины, возможные наследники предъявят свои права на мою долю собственности, и будут претендовать на недвижимость в Адьяре. Не смотря на весь абсурд этого предположения, президент Совета прислал мне на подписание юридический документ, подписав который я отказывалась от права владения собственностью на штаб-квартиру, и больше не имела права там проживать без получения разрешения от Совета. Несмотря на тот факт, что я потратила несколько тысяч рупий моих собственных сбережений и долю прибыли из «Теософиста» на покупку дома и мебели, я подписала этот документ без малейшего протеста. Когда я поняла, что не была объявлена в розыск, не смотря на горячее желание вернуться обратно в Индию, я осталась в Европе. Разве я могла поступить иначе, когда поняла, что все мои труды были оплачены черной неблагодарностью, и подтверждение тому служили надуманные поводы и ответы, которые останавливали меня от долгожданной поездки, и были написаны моими врагами?
Исход этих событий очень очевиден. Вы слишком хорошо осведомлены о положении дел в Индии, и о моей жизни в деталях. Одним словом, с момента моего отъезда вся деятельность Общества постепенно ослабла, а те их члены, к которым у меня были глубокие чувства и которые считали меня матерью, а я их своими сыновьями, отвернулись от меня. Не в то время, пока я была на Западе, не раньше этого периода, даже если бы я приняла приглашение приехать в Лондон раньше, чем нашла людей – ничего бы не изменилось. Доклад Общества психических исследований был опубликован и дикие гипотезы и подозрения свирепствовали в каждом направлении, не смотря на то, что я продолжала верить в истинность великого дела, и продолжала за него бороться ввиду своей преданности и честности.

Действуя по наставлению своего Учителя, я начала продвигать на Западе духовную культуру. Я основала «Люцифер» и Ложу, которую назвала в честь наставников. Когда работа в Адьяре была оценена и оценена по достоинству, полковник Олькотт и его помощники, открыли один из трех отделений Теософского Общества. Чтобы содействовать процессу изучения восточной литературы, я была полна решимости заниматься двумя другими отделениями здесь. Все знают, с каким рвением я приняла в этом участие. Дважды полковник Олькотт просил меня приехать, но узнал от других, что я не оставляла надежды еще раз посетить Индию. Но приглашение я получила слишком поздно. Мой врач запретил мне дальние поездки, а я из-за своей верности и преданности обетам, не могу проживать в штаб-квартире, из которой изгнан дух Учителей. Даже их портреты не освещают помещение прежним светом; они висят мертвым грузом. Правда заключается в том, что я никогда не смогу вернуть в Индию в качестве верного агента. А как же мне тогда возвратиться, когда Совет больше не рассматривает мою кандидатуру в качестве сотрудника, а все мои оккультные наблюдения и отношения с Учителями ставятся под сомнение? Мне было отказано в моих просьбах неоднократно, а как мне теперь жить в Адьяре, если я больше не имею права собственности на штаб-квартиру?

Это факт заключается в следующем: мое местоположение ничего не изменит. Люди должны верить в меня полностью, или не верить вовсе. Никто, никакой Теософ, не обязан в меня верить, а это ужасно, когда ты из-за недоверия являешься для многих бесполезной. Я могла бы многим помочь, если бы они попросили меня об этом, но они больше не верят в меня. В Европе и в Америки не нашлось рьяных и преданных последователей Теософии. Из этого я сделала вывод, что распространение этого учения в Европе и Америки в течение трех предыдущих лет, было неэффективным. Главная причина этого заключалась в том, что мне не позволили открыть Эзотерическую Секцию, в которой я могла бы преподавать и объяснять многие сложные темы Теософии. Это бы помогло укрепить веру и преданность людей этому Учению. Все эти факты доказывают незаинтересованность вышестоящих людей в продвижении Общества Теософии. В будущем я намерена посвятить свою жизнь и направить всю свою энергию к Эзотерической Секции и к обучению тех людей, в которых я до сих пор уверена. Я не буду тратить свое время и силы, которых у меня осталось мало, на споры с теми, кто не верит в существование настоящих Учителей, или с теми, кто не в состоянии меня понять.

И позвольте мне сразу сказать, чтобы избежать недоразумений, что моя единственная причина продвижения экзотерического направления среди европейского населения заключается в том, чтобы спасти тех, кто истинно верит в глубине души в Учение Теософии, и может работать на благо Общества. А не в том, чтобы объединить все силы на борьбу с самыми отчаянными врагами нашего Общества, и чтобы переубедить людей, которые сомневаются в истинной силе Учителей и Общества, и пытаются подорвать мою работу, постоянно отрицая и сомневаясь в Их существовании.

Полумеры, повторю, более невозможны. Или я открыла истину об Учителях, как я ее знаю, и преподавала то, чему Они меня учили, или я придумала и Их, и эзотерическую философию. Среди членов внутренней эзотерической группы есть некоторые, кто говорят, что если верно второе утверждение, то я сама должна быть Учителем. Однако этого не может быть, поэтому нет никакой альтернативы в этой дилемме.

Единственное притязание, вследствие этого, которое Индия когда-нибудь могла иметь на меня, будет сильно пропорционально активности там теософов и их преданности Учителям. Вам не нужно мое присутствие среди вас, чтобы убедить вас в истинности теософии, больше, чем вашим американским братьям. Убеждения, которые исчезают, когда какая-то конкретная личность отсутствует, не будут убеждениями. Знайте, кроме того, что дать какие-либо дополнительные доказательства и обучать я могу лишь в Эзотерической Секции, и это по следующей причине: ее членами являются только те, кого я имею право выгнать за открытое нарушение их обетов (не обещаний мне, ЕПБ, но их Высшему «Я» и Mahatmic, аспекту Учителей), единственная привилегия, которая не может осуществляться в Теософском Обществе в целом, и которая является единственным средством отсечения больной ветки от здорового тела дерева, и таким образом спасти его от инфекции. Я могу заботиться только о тех, кого не может привлечь каждое дыхание клеветы и каждая усмешка подозрения или критики, что могут быть встречены ими.

Отныне пусть это будет ясно понято, что весь остаток моей жизни посвящен только тем, кто, кто верят в Учителей и готовы работать для теософии, как они ее понимают, и для Теософского Общества на пути, на котором оно было изначально создано.

Если мои индусские братья действительно и искренне желают возрождения Индии, если они хотят вернуть те дни, когда Учителя во времена древней славы Индии свободно ходили среди них, руководили ими и преподавали им, тогда пусть они, отбросив все страхи и колебания, откроют новую страницу в истории Теософского движения. Пусть они смело сплотятся вокруг президента-основателя, живу я в Индии или нет, и вокруг тех немногих истинных теософов, которые остались верными Истине вопреки всем попыткам клеветников и амбициозных несогласных как вовне, так и внутри Теософского Общества.

Е.П. Блаватская.

Опубликовано: Theosophist, Январь, 1922

* Пай, т.е. «пенни» - самая мелкая Англо-индийская монета (Ред.)

Перевод И. Пелевиной

** Тукарам Тантия
выдающийся писатель и издатель Теософского
литературы; Организатор Теософского
фонда Publication Society, Бомбей