В какую историю втянул нас Мединский

[Надежда Лебедева]

В какую историю втянул нас Мединский
https://yandex.ru/turbo?text=http%3A%2F ... yandex.com

На фоне громкой истории с рекомендацией лишить Владимира Мединского докторской степени, сделанной экспертным советом ВАК, произошла история куда менее заметная, но не менее примечательная. Минобрнауки на основании заключения того же совета отказалось присуждать эту же степень питерскому историку Кириллу Александрову, защитившего в прошлом году диссертацию о командном составе власовской армии. Причем если судьба степени Мединского до сих пор неясна — и, как представляется, после рассмотрения вопроса в следующих инстанциях (президиум ВАК и Минобрнауки) у него есть шансы остаться доктором, — то в деле Александрова, как говорится, поставлена точка.
Можно сравнить две диссертации. Работа Мединского была защищена в Российском государственном социальном университете (РГСУ) в ту пору, когда там буквально «пеклись» диссертации, ставшие затем объектом пристального внимания знаменитого «Диссернета». Но претензии к этому тексту связаны не с банальным плагиатом, а с явлением куда более интересным. Автор работы исходил из того, что абсолютный стандарт истинности — это национальные интересы России. Следовательно, все, что им противоречит, должно трактоваться как русофобская пропаганда. Или же в лучшем случае как заблуждения несведущих людей. Поэтому вся критика в адрес России и ее жителей, их нравов и обычаев, содержащаяся в записках посетивших страну иностранцев, автором решительно отвергается.
Иногда кажется, что автор диссертации обладает уникальной машиной времени, на которой он добрался до времен позднего средневековья и там увидел всю возможную лепоту — богомольных и высоконравственных русских людей, думающих о Боге, Родине и семье. А еще заезжих щелкоперов, выискивающих разные недостатки, не находящих их и за отсутствием оных занимающихся выдумками и искажениями по типу проделок мистера Джона Ланкастера Пека, в результате коих, как известно, «Клуб на улице Нагорной стал общественной уборной,/Наш родной центральный рынок стал похож на грязный склад./Искаженный микропленкой, ГУМ стал маленькой избенкой./И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ». А так как обезвредить и посадить, например, имперского барона Сигизмунда фон Герберштейна по объективным основаниям не удастся, то можно его заклеймить позором в диссертационном исследовании.
Понятно, что никакой машины времени у Мединского нет — а его методологию вкупе с занятным подходом к источникам (использование русских переводов — причем не всегда «свежих» — вместо оригинальных текстов) подробно проанализировали историки из экспертного совета. Впрочем, судьба министра пока не решена, и возможен вариант, на который намекнул председатель совета Павел Уваров — что вышестоящие инстанции отметят недостатки диссертации, но возложат ответственность на тех, кто участвовал в ее одобрении — от диссовета до оппонентов. А сам диссертант вроде и ни при чем — он же не воровал чужие мысли, а изложил свои, пусть и не совсем научные. В этом случае министр степень сохранит, хотя репутационный ущерб никуда не исчезнет.
Но хотелось бы обратить внимание на вопрос, который в связи с нашумевшей диссертацией, кажется, не обсуждался. А именно — работа Мединского, как и его популярные книги, разоблачающие мифы про русский народ, попали в очень благоприятный общественный контекст. Неслучайно эти книги стали бестселлерами — людям приятно читать о величии предков, это косвенно возвеличивает и их самих, наполняет национальной гордостью. После нескольких лет перестроечных разоблачений и начавшихся попыток осмысления истории прилавки книжных магазинов заполнили книги о мудрых государственных мужах (вплоть до Сталина и Берии), великих нравственных традициях (как православных, так и языческих) и войнах, всегда справедливых и почти всегда победоносных. А если в виде исключения «наши» терпят поражение, что это из-за удара в спину со стороны предателей-союзников или собственных изменников. Авторы таких работ, кажется, не догадываются в большинстве своем, что именно таким аргументом немецкие националисты оправдывали свое поражение в Первой мировой войне, мечтая о реванше. Что из этого вышло, хорошо известно.
Диссертация Кирилла Александрова — из совершенно другого ряда. О власовской армии в советское время вообще говорить было не принято — отсюда, кстати, распространенный и оскорбительный для ветеранов миф о том, что генерал Власов «сдал» свою 2-ю ударную армию немцам (на самом деле 2-я ударная с ее героической и трагической судьбой никакого отношения к «Русской освободительной армии» не имела). Тема тяжелая и неудобная — а раз так, то общественное сознание склоняется к тому, чтобы либо замолчать ее, либо ограничиться сформировавшимися еще в советские годы стереотипами вроде «предали из-за трусости или из-за изначальной враждебности к власти трудового народа». Которые в немалом количестве случаев имеют под собой основания, но недостаточны для понимания сложной и многогранной проблемы.
Александров занялся изучением истории не рядовых солдат, а власовского офицерского корпуса. И много лет поработав в архивах (как в российских, так и зарубежных), перелопатив массу литературы, в том числе редкой, собрал массу информации об этих людях, которые в большинстве своем оказались советскими офицерами, чьи биографии мало отличались от биографий их сослуживцев. Видимых причин ненавидеть советскую власть у большинства из них не было — лишь меньшинство подвергалось репрессиям. Зато при этой власти они смогли сделать карьеру, на которую вряд ли могли рассчитывать при царе. Что касается трусости, то возникает вопрос о том, почему люди, имевшие заслуги перед страной (многие имели государственные награды и другие отличия), честно служившие многие годы, вдруг оказались на противоположной стороне.
Автор предположил, что дело в восприятии этими людьми большевистской репрессивной политики. И проследил, как некоторые из них служили в районах, где происходили восстания против власти или голод начала 1930-х годов. Все они прошли через период массовой «чистки» в армии, когда арестовывали их командиров и сослуживцев. Поэтому когда у них появилась возможность, то они выступили против власти, которой они служили, но втайне не считали своей. В ходе своей научной работы Александров тщательно выяснил детали биографий власовцев, попутно исправил немалое число ошибок, которые имели место в исторической литературе. Только один пример. Бывший советский генерал Маркис Салихов, разжалованный в начале войны в полковники и вскоре попавший в плен, значился как казненный в 1946 году. Однако Александров установил, что на самом деле Салихов жил в эмиграции под другой фамилией и даже оставил мемуары, которые историк обнаружил в архиве Гуверовского института.
Защищал Александров свою диссертацию в Санкт-Петербургском институте истории РАН — солидном научном учреждении, известном высоким качеством исторических исследований. Решение присудить докторскую степень было принято почти единогласно (17 за, 1 воздержался). Однако и во время защиты, и потом автора обвиняли в отработке «технологии измены и практики предательства», в восхвалении Власова, в оскорблении ветеранов и в других грехах. На историка даже подавали жалобу в прокуратуру, но найти статью УК, по которой его можно было бы привлечь к ответственности, не удалось. Дело дошло до того, что патриоты-энтузиасты пытались инкриминировать Александрову «публичные призывы к развязыванию агрессивной войны», что совсем расходилось со здравым смыслом.
В результате пошли другим путем — экспертный совет ВАК рекомендовал диссертацию не утверждать, а министерство к этой рекомендации охотно прислушалось. И вряд ли здесь сыграло решающую роль мнение коммунистов и православных активистов (в отличие от известной истории с «Матильдой», в этом случае они были вместе). Скорее, речь шла о позиции куда более серьезных людей, искренне уверенных в том, что историки должны заниматься патриотическим воспитанием населения на основе стандарта истинности в виде национальных интересов, если следовать методологии диссертации Мединского.
Наверное, этим объясняется и позиция совета. Как ни странно на первый взгляд, но оказалось легче написать негативный отзыв на диссертацию министра, чем защитить работу историка. Аппаратные позиции Мединского слабеют — к нему негативно относятся уже не только либералы, но и многие православные патриоты (из-за его позиции по той же «Матильде»). Один из заместителей арестован по «делу реставраторов». Переназначение при формировании правительства в следующем году министру совсем не гарантировано. А в случае с Александровым вопрос, как говорится, государственный, связанный с защитой патриотических ценностей в условиях противостояния с Западом. Это та же тенденция, что и в случае с «удушением» Европейского университета — одного из лучших вузов Петербурга.
Только вот в чем проблема — все это российское общество уже проходило. И во времена «православия, самодержавия, народности», и в годы советского официального патриотизма. И каждый раз поддерживаемые государством исторические концепции вызывали разочарование, затем резкое неприятие и рушились под влиянием сильных общественных эмоций. Другое дело, что затем на смену одним мифам, основанным на текущем понимании национальных интересов, приходили другие — но, быть может, стоит хотя бы попытаться прервать эту грустную тенденцию.