Сатанизация интеллигенции диаконом Кураевым

[Надежда Лебедева]

Сатанизация интеллигенции диаконом Кураевым
С.В.ИЛЬНИЦКИЙ,
Киев

http://lib.icr.su/node/2285

«Или придется признать все, что существует, или же пойти против науки и ее открытий, как это не раз происходило в черное средневековье. Отрицатели действительности окажутся на стороне мракобесов, и если их не остановить, снова запылают костры инквизиции».

Из «Граней Агни Йоги»

Позор стране, в которой имена великих деятелей Культуры нуждаются в защите. Позор интеллигенции того народа, который допускает поношение и осквернение национального и мирового эволюционного достояния. Какое будущее ожидает эту страну и такой народ?! Да и состоится ли в этом случае будущее вообще?!

Впрочем, слишком уж велики задачи, стоящие перед «Иваном Стотысячным», и слишком уж мал его опыт общественной жизни, которой он был лишен с незапамятных времен упадка Киевской Руси как народ. Чтобы не быть истолкованным превратно, сразу же оговорюсь, что имею в виду действительно всенародное устройство, ибо в локальных проявлениях во все времена были ростки, а в Карпатском регионе Украины вплоть до 70-х годов XX века сохранялась преемственность многих традиций общинной жизни, которые еще сам Николай Константинович наблюдал и записывал. Самым сильным ударом по общественной жизни, безусловно, был тоталитарный режим XX века.

Мы не случайно начали с этой преамбулы анализ деятельности одного из наиболее активных борцов с наследием семьи Рерихов и с Рериховским движением – диакона Андрея Кураева, ибо в сложившейся ситуации она многое проясняет.

Основной анализ сосредоточим на книге «Сатанизм для интеллигенции (о Рерихах и Православии)». Начнем с ее главного вывода:

«Рерихианство – это сатанизм для интеллигенции. Или говоря более отстраненно: Рериховское движение в России – нелегальная секта оккультно-антихристианского содержания» [1, с. 18].

Прежде всего я хотел бы обратить ваше внимание на то, что, пользуясь определением «рерихианство», «Рериховское движение», Кураев нигде его четко не дефинирует. В результате мы имеем дело с размытым понятием и нам остается только догадываться, что же в данном случае подразумевает автор. Если здесь имеется в виду деятельность семьи Рерихов, то почему диакон в своей книге ее не анализирует? Почему конкретные свершения Рерихов не нашли места в этой книге?

Похожим образом обстоит дело и с понятием «Рериховское движение в России». В главе «Нелегалы» мы находим следующий набор из организаций и фамилий: «Вечерний семинар Р.Штайнера», какая-то организация из Перми, на которую ссылается диакон, не называя ее, С.Клещевская, Н.А.Стадникова, образовательный центр «Юнивер», возглавляемый И.Гавриленко, Т.Кузнецова – научный сотрудник Киевского института усовершенствования учителей, «Новый Акрополь». Ни одного аргумента против Международного Центра Рерихов и его организаций-филиалов по существу их деятельности диакон не выдвигает. А поскольку в начале книги он говорит о Рериховском движении в России как о нелегальной секте, то мы вправе сделать вывод, что приведенный выше список людей и организаций и есть «Рериховское движение» по А.Кураеву. Или же диакон объявляет нелегалами тех, против кого даже не выдвигает аргументации? Вопрос остается открытым!

Теперь об определении «нелегальная». Диакон берет на себя очень большую ответственность, объявляя участников Рериховского движения «нелегалами». Хотелось бы спросить: от лица какого судебного органа выступает диакон? Или он единолично представляет закон в России? И как можно объявлять Рериховское движение нелегальным, не дав даже простейшей дефиниции его? Разумеется, могут быть нелегальными действия той или другой организации или конкретных людей. Но ни в коей мере незаконно возложение подобной ответственности на всех последователей идей семьи Рерихов. Иначе, если следовать данной логике, нам придется обвинить всю Православную церковь в сомнительной в правовом отношении деятельности диакона Кураева.

Рассмотрим слово «секта». И в этом случае г-н Кураев не только не дает дефиниции понятия «секта» и «тоталитарная секта», но и не говорит о конкретных чертах деятельности тех или иных рериховских организаций, которые могли бы быть определены как сектантские.

Напомню признаки, характеризующие тоталитарную секту:

– обманная вербовка;

– дестабилизация сознания и психики с помощью применения психотехник;

– жесткий тоталитарный контроль над всеми без исключения сторонами жизни вовлеченного в секту индивида;

– непомерные финансовые поборы;

– навязывание разрыва с семьей, близким окружением, друзьями, если они не разделяют доктрину секты;

– вовлечение (вербовка) несовершеннолетних;

– формирование антипатриотических настроений, так как большинство тоталитарных сект финансируется из-за рубежа;

– образование только в пределах сектантской литературы;

– отрицательное отношение к участию в общественной жизни;

– негативное отношение к мировым религиям, культуре и науке;

– попытки проникновения в структуры власти;

– крайне агрессивная и назойливая реклама.

Анализ деятельности Международного Центра Рерихов и его филиалов со всей очевидностью, не внятной либо абсолютно слепому и глухому, либо предвзято настроенному человеку, обнаруживает отсутствие даже малейшего сходства с вышеприведенной характеристикой тоталитарной секты – напротив, вся деятельность МЦР и его филиалов убедительно свидетельствует об обратном.

Кроме того, даже самый поверхностный анализ книги Кураева дает основание утверждать соответствие его идей как минимум трем описанным выше признакам тоталитарной секты:

– дестабилизация сознания и психики с помощью применения психотехник (о широком применении диаконом методов НЛП и психологии влияния будет сказано ниже);

– формирование антипатриотических настроений (Кураев описывает «поклонение нации» как губительное язычество);

– негативное отношение к мировым религиям, культуре и науке (г-н Кураев широко пропагандирует «вред» язычества, буддизма, ламаизма. Негативное отношение к культуре явствует из самого названия книги, из обвинений в адрес Л.Толстого, Ф.Достоевского, Н.Рериха и т.д.).

Теперь подвергнем анализу такое кураевское выражение, как «оккультно-антихристианское содержание». И снова вопрос. Что имеется в виду под словом «содержание»: идеи, деятельность, цели или нечто иное? Этой части ключевого тезиса диакон посвящает, без преувеличения, две трети своей книги. При этом он буквально топит читателя в потоке цитат различных авторов без разбора контекстов и сопоставимости содержания, а также без элементарной корректности трактования.

Приведу всего два примера.

Первый: «Здесь диавол с богом борются, и поле битвы – сердца людей». Человек тут оказывается пустышкой, просто полем битвы, по которому топчутся враждующие стороны. От него как будто ничего не зависит, да и не понятно – зачем ради пустого поля такое сражение» [1, с. 138]. Но почему из всех возможных толкований диакон выбирает самое примитивное и абсолютно вырванное из контекста философских рассуждений Достоевского о человеке? (Вспомнить хотя бы «Преступление и наказание».) Право, даже в дурном сне не вообразить, что Достоевский столь примитивен. Подобное восприятие можно приписать либо болезненному воображению, либо злому умыслу.

Второй пример: «И поэтому Е.Рерих предпочитает выдвигать тезисы типа: «После Оригена ложная вера христианства (если мне не изменяет память, в оригинале – духовенства. – С.И.) стала расти». Прочитав такое, можно подумать, что до Оригена христиане считали, будто Человек и Бог – одно и то же» [1, с. 142]. Но спросите любого не лишенного здравого смысла человека, следует ли из утверждения Е.И.Рерих вывод диакона, и вы получите однозначный ответ – нет! Ибо самой Еленой Ивановной не дается разъяснения о том, какие аспекты ложной веры имелись в виду. Кроме того, утверждение «Человек и Бог – одно и то же» слишком прямолинейное и грубоматериалистичное, чтобы принадлежать перу такого глубокого философа, каким была Елена Ивановна Рерих.

Мысля теософию монолитным течением или представляя ее таковою с какими-то собственными скрытыми целями автор книги «Сатанизм для интеллигенции» противопоставляет ее христианству, и православию в частности. «К сожалению, она оказалась дискуссией между мною одним и всею оккультной церковью» [1, с. 16]. И снова мы встречаемся с неясным, нигде не поясняемым термином – «оккультная церковь». Создается твердая уверенность в том, что диакон всеми силами старается сформировать размытый или, да простят мне жаргон, «плавающий» контекст, цель которого – формирование негативной ассоциативной связи: «Рерихи – оккультизм – сатанизм – сектантство».

Так, он пишет: «Оккультное посвящение Николай Рерих получил от генерального делегата «Великой Ложи Франции» Чеслава фон Чинского, который в 1911 году устраивал спиритические сеансы в доме у художника. Не Евангельскую традицию продолжает теософия, но сознательно антихристианскую.

В заявлении Масонского Конгресса в Бельфоре (1911) содержится увещевание к собратьям: «Не будем забывать, что мы антицерковь, приложим в наших ложах все усилия, дабы разрушить религиозное влияние во всех формах, в которых оно проявляется» [1, с. 11].

В начале приведенной цитаты мы видим тезис о «посвящении Николая Рериха», впервые прозвучавший у О.Шишкина. Но далее совершенно непонятно, каким же образом сделан вывод о «сознательно антихристианской» традиции, ибо посылок к нему не обозначено. Эта фраза у диакона просто «повисает», не будучи связана ни с предыдущим, ни с последующим утверждением. Что же касается приведенного в завершение заявления конгресса масонов в Бельфоре, с помощью которого Кураев вкладывает в уста Николая Константиновича церквеборческие идеи, заметим, что у самого Н.К.Рериха их просто нет, иначе Кураев не преминул бы воспользоваться прямой цитатой. Вывод о методе диакона напрашивается сам собой: формирование непрямого обвинения через ассоциативную связь.

Мы не беремся анализировать масонство. Пусть это сделает кто-либо другой. Мы лишь утверждаем, что в данном случае Николаю Константиновичу пытаются навязать совершенно не свойственные ему идеи.

Добавим аспект: Кураев как «филолог». Он пишет: «Движения «Нового мира» прекрасно понимают, кого они приглашают на место Бога. И разве что из развлечения они слегка перелицовывают имя своего владыки – Sant, Nat, Sat Guru, Sanat» [1, с. 222].

Во-первых, Кураев, по-видимому, считает своих читателей дураками, которые не в состоянии обнаружить элементарный подлог. Ибо эта последовательность слов не встречается ни в произведениях Рерихов, ни в трудах Е.П.Блаватской. Из транскрипции санскритских слов «Sant, Nat» диакон лихо складывает пазл «сатана». При этом остается только догадываться, каким же образом к этому причастны Рерихи?

Во-вторых, дается ссылка на «движения «Нового мира». Кто здесь имеется в виду? Об этом автор умалчивает.

И еще одна иллюстрация подлога: «Основная идея шаманизма – трехуровневость мироздания. <...> Напротив, теософия рисует радикально равномерный плоский мир. Небеса и преисподняя пусты, нет ничего принципиально иного по отношению к нашему миру» [1, с. 204]. Но любой, даже понаслышке знакомый с теософскими трудами Е.П.Блаватской, знает, что они содержат хорошо разработанную систему многомерности мира. Живая Этика многократно говорит о троичном и семеричном Мироздании. И теософские труды Е.П.Блаватской, и Живая Этика восстают против понятия пустоты во Вселенной.

Это были примеры, которые, как говорится, лежат на поверхности. Но кураевское цитирование и по более сложным вопросам духа, ипостаси-личности, понимания Христа в святоотеческой литературе выполнено в том же стиле тенденциозного подбора и алогичной или же злонамеренной трактовки. Все это делает полемику с диаконом на уровне научном совершенно невозможной – ввиду полной антинаучности его произведения.

Следующий аспект нашего анализа – место издания книги. На ней написано: «Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Издательство «Отчий дом». Для каждого образованного человека понятно, что Свято-Троицкая Сергиева Лавра находится в юрисдикции Московского Патриархата Российской Православной Церкви. Правомерно возникает вопрос: следует ли понимать это так, что книга «Сатанизм для интеллигенции (о Рерихах и Православии)» выражает официальную позицию Московского Патриархата РПЦ? (Предлагаю этот вопрос направить в РПЦ от имени конференции.)

Если ответ утвердительный, то здесь мы имеем дело с нарушением закона об общественных организациях. Одна общественная организация не имеет права вмешиваться в деятельность другой, распространять о ней компрометирующую информацию. Не говоря уже о несоблюдении самого элементарного правила, гласящего, что никто не может быть объявлен виновным иначе, как по решению суда.

Особый интерес вызывает вопрос об источнике финансирования издания книги диакона Кураева. Учитывая ее явно подрывное содержание, которое можно квалифицировать как психологическую диверсию, следует поставить вопрос об ответственности за последствия тех, кто финансировал данную работу.

Ибо, строго говоря, тот, кто стоит за изданием и поддержкой книги диакона Кураева, занимается, ни много ни мало, террористической деятельностью в сфере общественного мнения.

Мы уже упоминали о широком применении диаконом методов нейролингвистического программирования (НЛП). Рассмотрим эти методы подробнее. Одним из них является создание отрицательного имиджа путем ассоциирования человека с чем-либо негативным. Ограничимся несколькими характерными примерами.

Уже само название книги создает ассоциативную связь: «Рерихи – интеллигенция – сатанизм».

А вот эпиграф к главе «Религия для себя»: «Он все больше и больше усваивал помпезный стиль и сросся с ним в конце концов, как со своим пресловутым цилиндром. Что требуется в подобных случаях? Несколько дней постельного режима. Несколько целительных недель постоять на одной ноге и порассуждать о тонком различии между самим собой и Всемогущим Господом, которое так легко ускользает от нашего понимания» [1, с. 133].

И в этом случае как бы исподволь сплетается ассоциативная нить: «Рерихи исповедовали религию для себя, в каких-то своекорыстных целях». Эпиграф предназначен для того, чтобы отождествить описанного в нем героя с Н.К.Рерихом. И если к этому добавить название книги Г.К.Честертона, откуда взята цитата, – «Умеренный убийца», то налицо доведенная до профессионального уровня техника формирования ассоциации. В сознание читателя умело внедряется набор «ненавязчивых» выводов.

Другим объектом нападения стали поистине общечеловеческие ценности. Так, сначала Кураев создает негативный образ язычества: «Язычество – это отнюдь не только милая народная этнография, гаданье под Рождество и разгадывание гороскопов. Язычество – это прежде всего реальность, религиозная реальность. С ним можно не только играть. В нем можно пропасть, погибнуть». Затем к язычеству присовокупляется все, что Кураев хочет осквернить, причем делается это, как говорится, без разбору: «Язычество – это поклонение тому, что не есть Бог. Поклонение совести. Поклонение нации. Поклонение искусству. Поклонение здоровью. Богатству. Науке. Прогрессу. «Общечеловеческим ценностям». Космосу. Самому себе».

Для вдумчивого читателя в этом высказывании отчетливо проступает не только характерный для диакона прием негативного ассоциирования, но и его истинное лицо. Здесь он открыто говорит о том, против чего борется: совесть, нация, искусство, прогресс, наука, общечеловеческие ценности, космос. Конечно, он прикрывается словом «поклонение», но если принять во внимание общую тональность его ассоциирования, то «исповедальный» характер цитаты не подлежит сомнению.

Если сложить воедино название книги и этот список «губительных вещей», то мы получим ясную картину борьбы со свободой совести, национального самовыражения, с искусством, прогрессом, свободным познавательным процессом (наукой), общечеловеческими ценностями и их исконным выразителем – интеллигенцией!

Естественно, что сам Кураев или кто-либо еще могут возразить, что по двум цитатам нельзя делать общий вывод. Да, разумеется, по двум нельзя – эти цитаты приведены всего лишь как весьма иллюстративные, однако мы готовы предоставить самое обширное подтверждение из кураевских писаний, в том числе из его книги о Православии для школьников. Также мы готовы свидетельствовать о его высказываниях в ходе встреч со своими последователями. И тогда перед нами предстанет не только попытка сатанизации интеллигенции, но и гораздо более резкие призывы к активному «православному фундаментализму», что приобретает особое значение в свете последних трагических событий в мире.

Если мы не ошибаемся, то борьба со свободой познавательного процесса и духа хорошо известна в истории государства Российского. Почти весь XIX и начало XX веков прошли под знаком жесткой светской и духовной (со стороны православной церкви) цензуры. Под запретом оказались произведения Г.Р.Державина, А.С.Пушкина, В.Г.Белинского, М.Шелье, В.Гюго, О.Бальзака. Иван Франко сидел в тюрьме. На Тараса Шевченко после ссылки священники подавали жалобы в жандармское управление. Были запрещены почти все произведения Генриха Гейне. Подобным примерам несть числа.

Скажем больше: цензурная политика церкви доходила порою до абсурда. Ученым необходимо было основывать свои труды не на научных посылках, а на догматах православия. Бывало и так, что научный процесс в университетах практически останавливался ввиду цензурной политики.

Цель подобной политики в начале 30-х годов XIX века была четко сформулирована министром народного образования С.С.Уваровым: «Постепенно овладеть умами юношества, привести его почти нечувствительным к той теме, где должны слиться для разрешения одной из сложнейших задач современности правильное образование, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплой верой в исторически русские оборонительные основы православия, самодержавия, народности, которые составляют последний якорь нашего спасения и наивернейший залог нашей силы и величия нашего отечества» [2, с. 186–188].

Цитата требует некоторого пояснения, и Уваров дает его с ужасающей откровенностью: «Русская народность должна в чистоте своей выражать безусловную «приверженность» к православию, самодержавию и народности», а «все, что выходит за эти границы, является примесью чужих понятий, игра фантазии или мишура, под которой злоумышленники пытаются поймать неопытных и завлекать мечтателей» [2, с. 190].

Вот вкратце та перспектива, которую уготовил для нас г-н Кураев с легкой руки своих вдохновителей, предпочитающих оставаться в тени.

Все вышесказанное заключим следующими вопросами. Какие ориентиры в общественной жизни могут служить путеводной звездой, уберегать от ловушек и западней устраиваемых кураевыми? Как выглядит Ноев Ковчег общественной жизни? И наконец, каким образом стало возможным, что в начале третьего тысячелетия от Рождества Христова имя великого деятеля Культуры подвергается массированным нападкам, оскорблению и лишь немногие голоса поднимаются в защиту?

Теперь вспомним, что в концепциях двух созданных Рерихами музеев – в Нью-Йорке и Москве – обязательным условием был статус негосударственного, общественного (!) центра-музея. Чем же было вызвано подобное решение? Давайте вспомним прежде всего ту почти безнадежную борьбу, которую вел Николай Константинович Рерих c государственными учреждениями, призванными заботиться о памятниках старины и не выполняющими своих задач, вспомним и общество почитателей Тараса Григорьевича Шевченко, собиравшееся на квартире отца Н.К.Рериха, вспомним и глубокий интерес его к Киевской Руси эпохи ее расцвета и к причинам ее упадка. Что же такое он мог обнаружить в глубине веков, что давало ориентиры для новых путей?

Найти он мог и наверняка нашел то, что описывает Иван Франко в повести «Захар Беркут», – «образ общественной жизни Карпатской Руси в XIII веке», память о которой сохранилась в Карпатах до сих пор.

В повести сквозь фабулу борьбы карпатских русичей с авангардом экспедиционного корпуса монголов в 1241 году рисуется образ свободного общества свободных людей.

Вот его описание в символах со знамени тухольской общины. «Из одного большого пня изготовлена вся эта сплошная цепь, сильная и будто замкнутая в себе, однако свободная в каждом отдельном кольце, готовая принять разные связи. Это цепь – наш русинский род, такой, каким вышел из рук добрых творческих духов. Каждое кольцо в этой цепи – это одна община, неразрывно по самой природе связанная со всеми другими, и при этом свободная сама по себе, как будто замкнута сама в себе, живет своей собственной жизнью и удовлетворяет свои потребности. Только такое единство и свобода каждой отдельной общины делает всю целостность единой и свободной» [3, с. 49–50]. «Почему она красная [ткань знамени]? Ибо означает кровь. До последней капли крови должна оборонять община свою свободу, свое святое устройство» [3, с. 51].

Не вызывает сомнения, что этот образ общинной жизни может быть реализован лишь тогда, когда община будет состоять из личностей-носителей этого образа. Ибо кто же выступит гарантом справедливости, как не сами общинники?! Но смогут ли они распознать справедливость, если не будут носителями ее?!

А теперь перечислю, какими чертами должны были обладать и обладали общинники Руси XIII века:

1. Любовь к своей земле, слитность с нею, со своим народом.

«– Эх, все у вас ваше, все у вас святое, все у вас тухольское, – аж слушать надоело! ... Как будто за вашей Тухольщиной уже и мира нет!

– Для нас действительно нет [другого] мира ... Мы больше всего любим свой уголок, – если бы каждый так любил свой уголок, то, наверное, все люди жили в мире спокойно и счастливо» [3, с. 33].

2. Осознание свободы как высшей ценности, которая реально в духе, крови и плоти выше жизни. И как следствие такого мироощущения – готовность сражаться и умереть за свободу.

3. Чувство собственного достоинства, полное отсутствие угодничества и чинопочитания.

4. Чувство ответственности перед «громадою» (общиной) и стремление внести свой вклад в ее укрепление. Кроме того, понимание общественного, или общинного как «своего» в смысле ответственности за сохранение, использование и преумножение, а не как «моего» или «ничьего» в смысле собственности.

Ко всему этому следует добавить факт существования того конфликта, о котором Н.К.Рерих знал, предвидя что в XX веке он будет еще более острым, чем в XIII, и что от его исхода будут зависеть судьбы целых народов. «Власть боярская не хотела терпеть рядом с собой другой, общинной (громадьской) власти; между боярами и общинами должно было дойти до долгой и тяжелой борьбы, которая закончилась не в пользу общин»[3, с. 44]. И Рерихи в XX веке воскрешают основы общественной жизни в своих центрах-музеях.

Закончить же хотелось бы словами завещания Захара Беркута, сказанными после победы над монголами, которые звучат исключительно современно:

«Отцы и братья! Нынешняя наша победа – великое дело для нас. Чем мы победили? Нашим оружием только ли? Нет. Нашею хитростью только ли ? Нет. Мы победили нашим общинным устройством, нашим согласием и дружностью. Хорошенько вдумайтесь в это! Пока будете жить в общинном порядке, дружно держаться вместе, несломимо стоять все за одного, а один за всех, до тех пор никакая вражья сила не победит вас. Но я знаю, братья, и чует это моя душа, что это не был последний удар по нашей общинной твердыне, что за ним пойдут другие и в конце разобьют нашу общину. Плохие времена настанут для нашего народа. <...> Но среди этих напастей снова вспомнит народ свое давнее общинничество, и благо ему, если быстро и живо вспомнит его: это сбережет ему целое море слез и крови, целые столетия неволи. Но раньше ли, позже ли, он вспомнит жизнь своих предков и пожелает идти по их следам. Счастлив, кому суждено жить в те дни! Это будут хорошие дни, дни весенние, дни возрождения народного! Передавайте же детям и внукам своим вести о давней жизни и давних порядках. Пусть живет среди них эта память среди грядущих лишений, так как живая искра не гаснет в пепле. Придет пора, искра разгорится новым огнем!..» [3, с. 154].

Литература

1. Кураев А. Сатанизм для интеллигенции (О Рерихах и Православии). Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры: Отчий дом, 1997.
2. Лемке М. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб., 1904.
3. Франко I. 3ібрання творів у п'ятидесяти томах. Київ, 1978. Т. 16.