7 марта – черта вседозволенности?
Добавлено: 07 мар 2018, 22:29
7 марта – черта вседозволенности?
7 марта исполнился год со дня удручающего события - погрома в Общественном Музее имени Николая Рериха Международного Центра Рерихов (МЦР). Накануне праздника представители Следственного комитета России по г.Москве вместе с Росгвардией взломав входные двери, ворвались в общественный Музей. Якобы под предлогом следственных мероприятий по делу бывшего мецената МЦР, хотя ранее, по договоренности с МЦР, 9 картин, проходивших по делу, уже было изъято, но оставлено на хранение в стенах музея. Так зачем же было так, в масках, на музейщиков?
7 марта Следственным комитетом было изъято более 200 картин и рисунков, а также подлинники важных архивных документов(!). В этой беспрецедентной акции принимали участие представители Министерства Культуры и Государственного Музея Востока (ГМВ), которые на глазах изумленных сотрудников Музея указывали Следственному Комитету что именно нужно вывезти.
8 марта больно было видеть оголенные стены музея, но последующие события не могли присниться ни в каком страшном сне. Чиновники Министерства Культуры и руководство ГМВ на вывозе картин не остановились. Похоже, 7 марта 2017 года они перешли черту, за которой без всякого опасения начали совершать одно беззаконное действие за другим.
При молчаливом согласии общества..?
28 апреля вечером всех сотрудников МЦР руководство ГМВ силовым путем выставило из здания Музея на улицу с помощью частного охранного предприятия. Разумеется, СМИ осветили это как логическое следствие решения суда о расторжении с МЦР договора арены, однако этот наглый акт произошел до вступления в силу решения суда по выселению МЦР. Далее, имущество МЦР передается на ответственное хранение ГМВ без описи! Речь о картинах, архивах, ценных экспонатах, которые представляют собой огромную ценность, причем не только материальную. Где сегодня эти картины? Где гарантия, что завтра они не будут объявлены подделками (картины ведь не передавались по описи) и не исчезнут в неизвестном направлении?
Не говорю уже о том, что личные вещи сотрудники не могли получить вплоть до сегодняшнего дня. Часть оборудования общественного музея (например, витрины) люди, которым оно было передано на ответственное хранение, разбили вдребезги.
Что мы видим? Общественную организацию, которая на собственные деньги восстановила Усадьбу Лопухиных из руин, создала крупнейший в стране общественный музей, сберегла наследие Рерихов, переданное ей Святославом Рерихом, выставили из этой Усадьбы, отняли ее собственность и устроили беспрецедентную травлю в СМИ.
Потрясает не только нарушение норм закона со стороны Министерства Культуры и ГМВ.
Вызывает много вопросов молчание общества. в особенности, культурного сообщества. Почему промолчали музеи? Актеры, например, высказались в поддержку К.Серебряникова, а вот музейщики разрушение общественного музея имени Николая Рериха как бы и не заметили. А ведь кому как не им ведомо, как сложно вести музейную работу без всякой поддержки государства, собственными усилиями? Почему голоса в защиту МЦР и его общественного музея были единичными, а пресс-конференции широко не освещались?
Можно любить или не любить Николая Рериха как художника, разделять или нет его взгляд на мир, но поднять голос в защиту музея его имени, организации, к которой проявлено беззаконие – это неравнодушие к ситуации в собственной стране.
Ведь на равнодушие большинства и рассчитывали они, перешедшие черту год назад, 7 марта.
Лилия Монасыпова
7 марта исполнился год со дня удручающего события - погрома в Общественном Музее имени Николая Рериха Международного Центра Рерихов (МЦР). Накануне праздника представители Следственного комитета России по г.Москве вместе с Росгвардией взломав входные двери, ворвались в общественный Музей. Якобы под предлогом следственных мероприятий по делу бывшего мецената МЦР, хотя ранее, по договоренности с МЦР, 9 картин, проходивших по делу, уже было изъято, но оставлено на хранение в стенах музея. Так зачем же было так, в масках, на музейщиков?
7 марта Следственным комитетом было изъято более 200 картин и рисунков, а также подлинники важных архивных документов(!). В этой беспрецедентной акции принимали участие представители Министерства Культуры и Государственного Музея Востока (ГМВ), которые на глазах изумленных сотрудников Музея указывали Следственному Комитету что именно нужно вывезти.
8 марта больно было видеть оголенные стены музея, но последующие события не могли присниться ни в каком страшном сне. Чиновники Министерства Культуры и руководство ГМВ на вывозе картин не остановились. Похоже, 7 марта 2017 года они перешли черту, за которой без всякого опасения начали совершать одно беззаконное действие за другим.
При молчаливом согласии общества..?
28 апреля вечером всех сотрудников МЦР руководство ГМВ силовым путем выставило из здания Музея на улицу с помощью частного охранного предприятия. Разумеется, СМИ осветили это как логическое следствие решения суда о расторжении с МЦР договора арены, однако этот наглый акт произошел до вступления в силу решения суда по выселению МЦР. Далее, имущество МЦР передается на ответственное хранение ГМВ без описи! Речь о картинах, архивах, ценных экспонатах, которые представляют собой огромную ценность, причем не только материальную. Где сегодня эти картины? Где гарантия, что завтра они не будут объявлены подделками (картины ведь не передавались по описи) и не исчезнут в неизвестном направлении?
Не говорю уже о том, что личные вещи сотрудники не могли получить вплоть до сегодняшнего дня. Часть оборудования общественного музея (например, витрины) люди, которым оно было передано на ответственное хранение, разбили вдребезги.
Что мы видим? Общественную организацию, которая на собственные деньги восстановила Усадьбу Лопухиных из руин, создала крупнейший в стране общественный музей, сберегла наследие Рерихов, переданное ей Святославом Рерихом, выставили из этой Усадьбы, отняли ее собственность и устроили беспрецедентную травлю в СМИ.
Потрясает не только нарушение норм закона со стороны Министерства Культуры и ГМВ.
Вызывает много вопросов молчание общества. в особенности, культурного сообщества. Почему промолчали музеи? Актеры, например, высказались в поддержку К.Серебряникова, а вот музейщики разрушение общественного музея имени Николая Рериха как бы и не заметили. А ведь кому как не им ведомо, как сложно вести музейную работу без всякой поддержки государства, собственными усилиями? Почему голоса в защиту МЦР и его общественного музея были единичными, а пресс-конференции широко не освещались?
Можно любить или не любить Николая Рериха как художника, разделять или нет его взгляд на мир, но поднять голос в защиту музея его имени, организации, к которой проявлено беззаконие – это неравнодушие к ситуации в собственной стране.
Ведь на равнодушие большинства и рассчитывали они, перешедшие черту год назад, 7 марта.
Лилия Монасыпова